Тайна ее сердца - Страница 8

Очевидно, он все же скучал.

— Годрик!

Сара поднялась с места и обошла вокруг длинного обветшалого стола, за которым сидела совершенно одна. Она крепко обняла брата, совершенно не привыкшего к подобному проявлению чувств. Ведь он так долго жил в полном одиночестве.

Сара отошла назад, прежде чем Годрик успел обнять ее в ответ, и окинула его сбивающим с толку, проникающим в самую душу взглядом карих глаз.

— Как ты?

— Нормально. — Годрик пожал плечами и отвел взгляд. Ему потребовалось целых три года, чтобы привыкнуть к обеспокоенным взглядам и осторожным расспросам представительниц прекрасного пола. Но, к сожалению, воспринимать все эти проявления участия спокойно он так и не научился. — Ты уже поела?

— Если честно, я пока не заметила ничего съестного, — сухо заметила Сара. — Твой слуга Моулдер пообещал мне завтрак, а потом исчез. Примерно с полчаса назад.

— А… — Годрик мог бы изобразить удивление, но правда состояла в том, что он не знал, есть ли в доме хоть что-нибудь из продуктов. — Э… может, в таком случае переедем в гостиницу или…

В это самое мгновение дверь распахнулась и в столовую ворвался Моулдер с тяжелым подносом в руках.

— А вот и я.

Он со стуком поставил поднос на стол и горделиво отошел в сторонку.

Годрик внимательно посмотрел на поднос. В самом его центре стояли чайник и единственная чашка. Радом Годрик увидел полдюжины подгоревших гренков, пять яиц и горшочек с маслом. Оставалось лишь надеяться, что дворецкий догадался эти самые яйца сварить.

Годрик вопросительно посмотрел на слугу.

— Повар… э… приболел?

Моулдер фыркнул:

— Ушел. А вместе с ним головка сыра, серебряная солонка и добрая половина тарелок. Похоже, он не слишком обрадовался, узнав, сколько гостей нагрянуло в дом. А еще он неплохо изучил ваш винный погреб, сэр. Да простит меня ваша светлость за эти слова, — не унимался Моулдер. — Пойду, гляну, есть ли у нас еще чашки.

— Благодарю вас, Моулдер. — Годрик дождался, пока дворецкий выйдет из комнаты, и только потом повернулся к сестре. — Я должен извиниться за столь скудное угощение.

Годрик подвинул Саре стул.

— Не стоит беспокоиться, — произнесла Сара, усаживаясь за стол. — Мы свалились тебе на голову так неожиданно. — Она потянулась за чайником.

— Хм… — пробормотал Годрик, усаживаясь за стол напротив сестры. — Я тоже об этом подумал.

— Я была уверена, что Мэггс тебе написала. — Сара недоуменно вскинула бровь.

Однако Годрик лишь покачал головой и отломил кусочек гренка.

— Интересно, почему Мэггс не сообщила тебе о нашем приезде? — тихо спросила Сара, намазывая маслом подсушенный хлеб. — Ведь мы готовились к этой поездке несколько недель. Думаешь, она испугалась, что ты не позволишь приехать?

Годрик едва не подавился.

— Я бы никогда так не поступил. Что дало тебе повод так думать?

Сара пожала изящными плечами:

— Вы расстались сразу после свадьбы. Ты не писал ни ей, ни мне. Да что уж там… маме, Шарлотте и Джейн ты тоже не написал ни строчки.

Годрик поджал губы. Он был неизменно вежлив со своей мачехой и сводными сестрами, но душевной теплоты между ними никогда не было.

— Это не был брак по любви.

— Я сразу поняла это. — Сара осторожно откусила кусочек гренка. — Знаешь, мама о тебе беспокоится. Я тоже.

Годрик молча налил сестре чаю. Да и что он мог сказать? «О, я в полном порядке. Только вот потерял любовь всей своей жизни. Но боль можно терпеть». Равно как можно делать вид, будто ничего не случилось и что необходимость просыпаться каждое утро, дабы встретиться лицом к лицу все с той же рутиной, вовсе не сводит тебя с ума. Господи, но почему его все спрашивают о самочувствии? Неужели никто не видит, что он сломлен и никогда уже не станет прежним?

— Годрик? — мягко позвала Сара.

Углы губ Годрика дрогнули, когда он подвинул Саре чашку с чаем.

— Как твоя мать и сестры?

Сара поджала губы, как если бы намеревалась спросить что-то еще, но вместо этого сделала небольшой глоток.

— Мама чувствует себя хорошо. Занята подготовкой к дебюту Джейн. Они планируют остановиться у ее закадычной подруги леди Хантфорд, так как сезон открывается лишь осенью.

— А… — Годрик испытал облегчение при мысли о том, что его мачеха не захотела остановиться в Сент-Хаусе. Но почти сразу же облегчение сменилось чувством стыда. Ему стоило подумать о том, что младшая сестра стала достаточно взрослой для первого выхода в свет. Господи! Да ведь он помнил Джейн веснушчатой девчушкой, гоняющей палкой обруч. — А как там Шарлотта?

Сара закатила глаза.

— Пленила всех молодых людей Верхнего Хорнсфилда.

— А там есть подходящие молодые люди?

— Конечно, не так много, как в Нижнем Хорнсфилде. Но, если не принимать во внимание недавно приехавшего в те края викария и сыновей сквайров, там есть на кого посмотреть. Думаю, она даже не подозревает, что всюду, где бы ни появлялась, на нее устремляются полные томления мужские взоры.

Мысль о том, что крошка Шарлотта, которую он видел в последний раз, когда та ссорилась с Джейн из-за торта, превратилась в роковую красавицу, заставила Годрика улыбнуться.

Его мысли прервал скрип открывающейся двери. Годрик поднял глаза и…

Встретился взглядом с женой, замершей на пороге столовой в позе Боадицеи, вознамерившейся напасть на лагерь ничего не подозревающего римского генерала.

Мэггс остановилась на пороге столовой и глубоко вздохнула. Сегодня Годрик выглядел совсем иначе, чем тот мужчина, которого она видела накануне вечером. Может, причиной подобной перемены послужил дневной свет. А может, то обстоятельство, что сегодня он был одет в сшитый на заказ, хотя и немного поношенный светло-коричневый костюм.